– Это что, она? – не поверила Алиела.

– А я говорил – подозрительная она! – буркнул Умник, подходя к скособочившейся на стуле девушке, непонятно как еще не упавшей на пол, – уж больно неудобно она лежала даже для взгляда со стороны.

– Тебя не задело? – Я подошел к Алиеле и остановился. Спустя мгновение она расслабилась и прижалась ко мне. Фух! Думал, в контры пойдет или истерика там какая случится. – А то отражение могло быть не совсем точным.

– Почти не задело, только почувствовать успела легкое касание. – Веганка выдохнула и ненадолго замерла. Потом сказала: – Беспокоилась за тебя.

– Я знаю. – Я втянул в себя запах ее волос, немного прибалдел. Через пару мгновений продолжил: – Чувствовал.

– Эй! А что с Руаной делать? – Умник еще зачем-то потыкал пальцем в разные места лежащей тушки. – Жить вроде будет. Можно так оставить, а можно и полечить. Или в космос выбросить. Что вы предпочитаете? – С совершенно серьезным лицом Умник посмотрел на нас.

Я глянул в глаза Алиелы и спросил:

– Зачем она это сделала?

– Совершенно не понимаю! Хорошо сидели, нормально общались, и вдруг такое…

– А главное – что она хотела с нами сделать и как планировала отсюда потом свалить?

– На что-то, видать, надеялась, – пожал плечами я. – Ну да ладно. Есть дело.

Я приобнял Алиелу и повел к столу. Отодвинул стул, дал ей сесть. Сам пристроился рядом. Умник отошел чуть в сторону и прислонился к стенке. Я поставил лежащую на боку кружку как полагается и оглядел всех. Даже на находящуюся в бессознательном положении веганку посмотрел.

– У нее, кстати, компьютер в башке спалился, – криво улыбнулся Умник. Я внимательно всмотрелся в него. Точно! Эта улыбка называется «кривая»! Вот же зараза, как умеет! А он вдруг вскинулся: – Эй! Это она хотела меня, что ли, убить?

– Это так? – Я повернулся к Алиеле.

А та задумалась, периодически поглядывая на Руану и на медленно растекающееся пятно крови из-под ее лица.

– Не знаю, – наконец вздохнула девушка. – Она, конечно, моя знакомая, за братом когда-то давно ухлестывала, и даже жизнь свою вроде как положила на мое спасение, но на самом деле мы не близки. Она контролер, а чем они занимаются, я не знаю. А насчет тебя, Умник, не знаю. Может, и есть такие средства, но мне они неизвестны. Может, брат знает?

– Вот не читала Руана русских сказок! – вдруг сказал Умник. – А ты, Алиела, их читала?

Веганка вдруг смутилась:

– Ну, кое-что, но не глубоко…

– Не расстраивайся, – хмыкнул Умник. – У тебя еще все впереди. Особенно… Нет, не сейчас. Так вот, там есть персонаж один – Кощей Бессмертный. И знаешь, чем он отличался от других? Нет? Так вот, его смерть находилась в игле, а та была спрятана в яйце, которое само по себе еще было спрятано так, что фиг найдешь! Не понимаешь аллегорию? Нет? Ну, когда-нибудь поймешь. Так вот, перед тобой стоит самый лучший прятальщик иголок в яйцах!

– Угу, – буркнул я, с трудом сдерживая смех. – Особенно если яйца чужие!

Алиела

Поведение Руаны ее не просто поразило, а буквально убило. И ведь она ничего не почувствовала в ее ментальном плане! Правда, обладая обостренным чувством такта, она не пыталась лезть ей в душу, а лишь, как принято в их обществе, поверхностно иногда поглядывала на ее верхний слой чувств. И не видела там ничего иного, кроме доброжелательности. Но было бы странно ориентироваться на внешний слой чувств контролера, правда? Да и в обычной жизни это не всегда помогало: внутренний контроль мыслей – обычное состояние веганца, обучаемого с самого детства, не давал вырываться наружу чувствам. А если и вырывался, то поди пойми, настоящие они или нет. Нет, можно, конечно, копнуть глубже, но у них это считалось очень неприличным.

Несмотря на свою внешнюю легкомысленность, Алиела не была глупой женщиной. Просто ей нравилось такое поведение, оно в какой-то мере соответствовало ее внутреннему «я», да и в жизни помогало. Тем не менее она трезво оценивала события. А разве может быть иначе для человека ее профессии? Информационщики слишком много пропускают через себя информации, причем порой чуждой – вроде культурных слоев, мыслей и поведения, например тех же землян, стараясь адекватно ее анализировать и вырабатывая в себе определенные защитные механизмы психического плана, чтобы не сойти с ума. Ее защитным механизмом стал внешний вид слегка взбалмошной и легкомысленной особы. И это ей нравилось, и нравилось, что это нравится Нику. Вроде бы. Она еще не разобралась до конца, а поэтому не хотела ломать впечатление о себе. Своими отношениями с ним она не хотела рисковать даже в такой мелочи. Совместимость совместимостью, но ломать ее несоответствиями внутреннего представления и другими психологическими нестыковками она совершенно не стремилась. Наоборот, этот буквально дар свыше нужно только удобрять с обеих сторон. По крайней мере, со своей стороны она будет стараться как может, и даже сверх того. Нравится ему такая – она будет такая. Как только почувствует, что есть более полный образ, соответствующий его предпочтениям, – изменится. Требовать от Ника того же она не будет – ей самой достаточно уже одного наличия такой совместимости и того, что она чувствует при этом. Алиела понимала, что это у нее детская психологическая травма определенного характера, возникшая буквально на ровном месте из-за ее впечатлительности, но абсолютно безопасная, а поэтому и тревожиться незачем. В любом случае она сдюжит.

Что касается поведения Руаны и последних событий, у нее в голове будто щелкнуло что-то, и она увидела их новую смысловую связь. Политика, куда уж без нее! И стали понятны и поведение Руаны, и смущающий ранее горький привкус мыслей мамы, и даже то, как и почему они попали в ловушку серых. Правда, последнее не совсем точно, было несколько вариантов, но в целом стало яснее.

Вздохнув, Алиела, начавшая было вставать, чтобы идти вслед за Ником к Элхору, плюхнулась обратно на стул:

– Мне надо поговорить с Руаной. В зависимости от того, что она скажет, и будем решать, доверять ей или нет. Пока не хочу говорить, но это, скорее всего, связано с нашими внутренними делами на Версалии. Вы можете мне это обеспечить?

Ник долго смотрел в ее глаза, а в его мыслях и чувствах веганка ощущала только беспокойство за нее. Возможно, он и играл, маг с его данными вполне может подделывать свои чувства, но почему-то она надеялась, что совместимость их уровня не позволит ей не заметить его игры.

– Ты с ней хочешь поговорить наедине?

– Поверь, тебе это будет неинтересно. А если будет затрагивать тебя или нас с тобой, я тебе обязательно расскажу. Просто я пока не знаю, как все это сформулировать. Земная политическая жизнь довольно сильно отличается от нашей, и мне будет трудно все это адаптировать под твое восприятие.

Почему-то на этих словах в мыслях Ника мелькнул легкий привкус веселья, но глаза его оставались такими же серьезными.

– Хорошо. Но для твоей безопасности я кое-что сделаю. Кроме того, заблокирую ее кристалл. Он не выгорел, как подумал Умник. Просто отключился. Разбирайся с ней и постарайся не затягивать разговор – у меня есть серьезные новости. Хорошие или плохие – не скажу, просто сам не знаю пока. Но мне необходимо узнать мнение твое и Элхора. И еще кое-что проверить надо будет.

– Хорошо, – кивнула Алиела и с внутренним восторгом смотрела, как Ник, проходя мимо Руаны, дал ей щелбан по затылку и, не останавливаясь, вышел вслед за Умником.

Руана же вдруг резко вдохнула и закашлялась.

Ник

– Как думаешь, они разберутся? – спросил я.

– А ты что, подслушивать не будешь? – удивился Умник.

Я улыбнулся и покачал головой:

– У меня на душе будет неприятное темное пятно, которое тяжким бременем ляжет на мое отношение к Алиеле. А я этого не хочу.

– Хм… Ну, если так… А вот у меня на душе, как бы я ни крутил-вертел ситуацию, никакого пятна не будет. Как ты думаешь?

– Пойдем лучше посмотрим, как там Элхор поживает, – не стал я отвечать на вопрос Умника.